Сергей Анатольевич оказался сухощавым, совершенно седым, в пыльных кроссовках и потертых джинсах. Особое впечатление на Яну произвели его выцветшие усы…
Некоторое время они втроем стояли и молчали, в то время как другие пассажиры и встречающие их граждане, наверстывая вынужденную малоподвижность, бежали, спотыкались, сталкивались, таранили друг друга безразмерными баулами и, бросаясь друг на друга, душили друг друга в объятиях.
- Я Яна, - промямлила Сорокина, - Сорокина я.
- Сергей Анатольевич, - бросил Дедусь и подхватил чемоданы.
Тут Николаю Сергеевичу позвонили на сотовый телефон и он, сделав чрезвычайно важное лицо, извинившись, умчался.
Оставшись наедине с Сорокиной, Сергей Анатольевич некоторое время неодобрительно глядел вслед удаляющемуся Николаю Сергеевичу, затем чертыхнулся, но вспомнив о Сорокиной, поспешно извинился…
– Машина у меня в неположенном месте припаркована, – холодно сообщил Сергей Анатольевич.
И действительно, на привокзальной площади, около пыльного «УАЗа» потерянно бродил милиционер. Сергей Анатольевич, морщась от неловкости, принялся оправдываться.
Старинный, кирпичный, двухэтажный дом, куда доставил Сорокину Дедусь, тесно обступали деревья и кусты. Двор украшало сохнущее на веревках белье. Поодаль виднелся дощатый сарай…
К этому времени Дедусь определился в манере общения с Яной и обрел уверенность.
– Обратите внимание - в проекции наш дом представляет собой квадрат. – Объяснял Дедусь, - На юг от нас овраг, по дну которого протекает ручей, парк и далее новостройки. Прошу! – и Сергей Анатольевич, обогнав замешкавшуюся Яну, бодро взбежал по ступеням крыльца.
– Обратите внимание, – распахнул дверь Дедусь, – Прихожая.
Центр комнаты украшал круглый стол. На подоконнике, вместо цветов, из горшков торчали разноцветные карандаши. У стены прикорнул старинный фотоаппарат на штативе, а все остальное пространство было равномерно наполнено книжными полками, фотографиями, фехтовальной маской, самоваром и сотнями других мелких предметов, которые требовали от Сорокиной отдельного детального изучения и поэтому сейчас мы о них упоминать не будем.
Сверху, под потолком, шевелил на сквозняке щупальцами - бахромой, похожий на медузу, огромный рыжий абажур.
Затем с изяществом провинциального экскурсовода, Дедусь продемонстрировал Яне кухню, ванную и, наконец, с видимым облегчением, её личную комнату на втором этаже. И немедленно сбежал…
А Яна осталась - новенькие и незапятнанные телевизор, письменный стол, компьютер, шкаф, открытое окно ни о чем ей не говорили.
- Будем знакомиться… – кисло усмехнулась Сорокина, но услыхала голоса из прихожей и приоткрыла дверь…
- Папа, пойми, я не могу не ехать, - произнес Николай Сергеевич.
«Это снизу, это вернулся Николай Сергеевич!», - догадалась Яна.
- Николай Сергеевич! – после некоторой паузы с претензией воскликнул Дедусь и раздался шум отодвигаемого стула.
- Сергей Анатольевич! – откликнулся Николай Сергеевич и тоже раздался шум отодвигаемого стула.
- Я предупреждал тебя - брать опеку над чужим ребенком в твоем положении ничем не оправданное безрассудство! - нарушил молчание Дедусь.
- Тише, папа.
- Но, ты сообщаешь мне о своем решении явочным порядком. Ты уверяешь, что возьмешь на себя все хлопоты, связанные с обустройством и воспитанием ребенка, но не проходит и часа, как ты заявляешь, что отбываешь в командировку. Хорош гусь, нечего сказать! В конце концов, я не педагог, чтоб возиться с…
Вот тогда-то Сорокина прикрыла дверь и сбежала через окно на крышу, чтобы оттуда изучать окрестности и любоваться закатом. Но долго это продолжаться не могло. Съедаемая желанием смотреть всей правде в глаза, то есть, слышать окончание разговора, Сорокина вернулась в комнату и застала озадаченно озирающегося Николая Сергеевича.
- Осматриваешься? – ничуть не удивился Сорокинским прогулкам по крыше Николай Сергеевич и, заложив руки за спину, принялся ходить по комнате. Понаблюдав за этим его хождением, Сорокина поникла и отвернулась к окну, чтобы нечаянно не встретиться с ним взглядом, когда ей сообщат о худшем. Наконец
Николай Сергеевич остановился и озадаченно почесал затылок:
- Ты вот что, Яна… Я не педагог.
- Знаю – вы шпион…
