Бандит рухнул в бурьян. Аж затрещало.
Кэт закричала: «Ма-а!!» Колька бросился в заросли. Следом, по проторенному пути, мчалась Кэт. И только вырвавшись из джунглей кустарника в лес, Колька остановился.
- Ты его убил! - выдохнула Кэт и побелела, как наволочка.
- Ты молчи, Кэт, молчи, - Колька сжал руками виски.
Было бы тихо, но трава оглушительно звенела. Или в траве?.. Но все равно. Трещали и скрипели сучья деревьев, словно половицы в старом доме. Колька прислонился к теплому сосновому стволу. Ствол стонал, как телеграфный столб в непогоду. Было бы тихо, но в ушах звенела и стучала кровь... Или сердце?.. Но все равно.
А Кэт вдруг закрыла глаза и мягко соскользнула в траву.
- Ксень, - Колька испуганно схватил ее за руку. Рука податливо согнулась, как неживая.
- Ксенька?! - Колька затормошил Кэт так, что ее голова на неожиданно тонкой шее замоталась из стороны в сторону, заколка выпала из волос, они рассыпались и запутались в траве. Это было так неестественно и страшно, что Колька жалобно закричал:
- Ты чего, Ксень?! Тебе плохо?!
Кэт не шевелилась. Колька вскочил. В голове, лихорадочно сметая друг друга, проносились мысли: «Положить потерпевшего на спину... Удобно расположить голову... Выше? Одновременно вдыхая воздух... Грудная клетка должна быть...»
Колька подхватил Кэт под руки и перетащил ее на ровное место. Нагреб хвои и сунул под голову. Потом обежал вокруг. Ему вдруг представилось, что где-то рядом люди. И даже как будто слышны голоса. Но показалось! Колька сел рядом с Кэт. Искусственное дыхание? В голове сразу стало тихо и пусто. Только теперь это мешало. Колька взял руки Кэт и аккуратно разложил их по сторонам. Как на картинке о помощи утопающим в бассейне. Набрал побольше воздуха и, наклонившись к Кэт, попробовал дуть ей в рот. Но лишь больно ударился губой о плотно сжатые зубы. Как положено, надавил на грудь. Наверно, неправильно, потому что грудь вдруг глубоко прогнулась, и Колька испуганно отдернул руки. Там же могло что-нибудь сломаться! Все было такое тонкое и непрочное. Он опять набрал воздуха и ткнулся в холодные губы, как вдруг ресницы Кэт чуть задрожали.
- Ксенька! - закричал Колька. - Пишустина! - И, схватив Кэт за плечи, затряс. У Кэт порозовело лицо и открылись глаза.
- Не кричи, - сказала Кэт, - я не глухая...
- Ты чего?! Обалдела? А ну вставай... Тебе плохо? Вставай же, - радостно частил Колька, больше всего опасаясь, что у Кэт опять страшно побелеет лицо. - Ты этого испугалась?
- У тебя губа в крови, - Кэт села и посмотрела на глупое, веселое Колькино лицо.
- Губа? Ерунда! Ну ты, Пишустина, даешь... Лысого такого испугалась...
- У меня голова что-то вертится, - сказала Кэт, - но это должно пройти.
- Ну давай я тебя к дереву. - Колька, подхватив Кэт под руки, переволок ее к ближайшей сосне и прислонил спиной.
- А я заколку потеряла, - сказала Кэт.
- Заколку! - возмутился Колька. - Вот что тебя волнует через минуту после гибели!
Кэт внимательно поглядела на Кольку. Отчего тот, покосившись в ее сторону, стал почему-то бродить кругами.
- У меня тогда нога не натиралась, - сказала Кэт, - я специально. Чтоб вместе. Колька как-то судорожно вздохнул:
- Знаешь, Пишустина... Тебе сейчас о чем надо думать? О спокойствии, чистом воздухе и валерьянке, хоть ее и нет. И расслабляться. А ты о чем? - Колька поглядел на Кэт, на ее покорно внемлющее лицо и махнул безнадежно рукой.
И в этот момент из зарослей показался бандит. Весь грязный, в порванной рубашке. И злой. Это можно было понять по его решительной походке. У Кэт опять нехорошо задрожали ресницы, и Колька испугался не столько террориста, сколько того, что Кэт снова упадет в обморок. А то, что бандит не погиб, Кольку совсем не удивило - на то он и бандит.
- Ты не бойся, Пишустина... - Колька огляделся, но нигде поблизости не валялось подходящей палки. И сделав несколько шагов навстречу ожившему террористу, крикнул:
- Стойте! А то опять буду стрелять. Толстяк схватил голову руками и застонал, словно от изумления.
- Мальчик, ты совсем дурак? Совсем без соображения, что ли?
- Лучше, пожалуйста, не двигайтесь, - облизнув пересохшие губы, сурово предупредил Колька и, покосившись на съежившуюся Кэт, добавил: - Вам же лучше будет.
- Ты на кого это кричишь?- захлебнулся от возмущения террорист. - Кому это хуже будет? Завтра же чтоб родители здесь стояли! Тут! Я им покажу, как воспитывать сына! И детей!
На лысине толстяка красовалась поцарапанная шишка. Поэтому он чем дальше, тем больше выходил из себя. Нужно было срочно предпринимать активные действия. Иначе...
- Дяденька, - Колька жалостно сморщился; -Погодите, дяденька...
- Годить? Босяк! На кого ты опустил дубину? фармазон!
Террорист краснел все сильнее, и времени больше терять было нельзя. Колька отошел в сторону, осмотрелся, лихорадочно ища глазами что-то в траве...
- Секундочку... - все так же жалостно тянул он, - сейчас...
- Еще чего! - возмутился бандит, но тем не менее стал заинтересованно наблюдать за Колькой. - Знаем мы ваше «сейчас»... Такое вообще представить немыслимо!
- Сейчас, дяденька... - разводил траву руками Колька.
Толстяк вытягивал шею, пытаясь разглядеть, что там ищет Колька.
- Вообразить такое: по голове - палкой?! - искренне возмущался бандит так будто был порядочным человеком.
- Ну вот, - наконец облегченно вздохнул Колька и вытащил из травы огромную замшелую корягу. - Теперь не бойся, Кэт, - сказал он, с трудом, пятясь и пыхтя, поднимая дубину над головой. - Теперь не бойся, если что - застрелим.
- Только не насовсем, - попросила Кэт.
- Зачем насовсем... - пыхтел Колька, чувствуя, однако, что с корягой творится что-то неладное. Она оказалась слишком тяжелой и прямо на глазах становилась неуправляемой.
Багровый террорист вдруг стал белым. Даже кончик носа побелел.
- Ш-ш-што это? - попятился он. Но Колька уже ничего не мог объяснять. Коряга окончательно вышла из-под контроля и, кренясь, таскала его за собой в разные стороны.
- Прекратите... - обречено выдохнул толстяк, но тут неуправляемая коряга стала на него падать.
Конечно, будь у террориста побольше ловкости, он отпрыгнул бы в сторону. Бандит же вместо этого растопырил руки, поймал падающую корягу в объятия и под ее тяжестью неловко плюхнулся на землю. Взгляд у него стал растерянным. Выбравшись из-под коряги, толстяк уставился на Кольку.
- Деточка, - вкрадчиво прошептал бандит, - вы что, сдурело? - И сделал слабую попытку встать.
«Сами вы...» - мысленно огрызнулся Колька.
- Я, - террорист ткнул себя в порванную рубашку, - понарошку, а ты? Или вы кто? Откуда вас выпустили? Из какого лагеря?
- Дяденька, - вздохнул Колька, - вы извините... Вас Кэт боится... Нечаянно... я вас, Вам... вы там лучше сидите, неподвижно, пожалуйста.
Бандит показал Кольке фигу и встал.
- Сами сидите с вашей радисткой. А если она вашего дедушку боится, вы его тоже палкой?
Колька хотел сказать, что Кэт дедушку не боится, но не успел.
- Всем уши открутить и выбросить. На торжественной линейке! Чтоб вас черт побрал с вашей игрой!
- Дяденька... - Колька шагнул к террористу.
- Стоять! - отпрянул тот и многозначительно покачал пальцем из стороны в сторону. - Этот кошмар у вас больше не повторится!
Колька сделал Кэт большие глаза. Она в ответ пожала плечами и незаметно повертела пальцем у виска.
- До свиданья, - сказал террорист и стал пятиться, не спуская настороженного взгляда со своих конвоиров.
