Александр Папченко
Не знаю, братцы, как там, где и кто, а вот у нас раньше бабы красиво песни пели, а теперь мужики. Не-е, может мужики поют и не так красиво, но зато очень стараются. И то, когда раньше мужикам песни было распевать, если они на хозяйстве целый день топчутся? И коровку подои, и бельишко простирни, и избенку подмети, и ребятенку сопельки подотри, а когда баба домой вернется, ты уже должен во всей красе перед ней предстать – борода причесана, рубашка оглажена, штаны… в общем, тоже оглаженные. А то, баба она ведь такая! Неровен час, разлюбит и к другому мужику ухлыздит… Более опрятному во всех отношениях.
Так что, пока мужики труд домашний работали, бабы в это время бражку попивали с подружками, когда в домино им резаться наскучит. А натрескаются, бывало, женщины бражки, и давай выспрашивать друг у друга:
- Ты меня уважаешь, Валя?
- Уважаю. А ты меня, Света, уважаешь?
- А то! Не понимаю куда мой деньги девает.
- И я не понимаю, Валя… Вот те крест – не понимаю!
Сойдутся на том, что обе они уважаемые и обе не понимают, обнимутся и, покачиваясь, чешут с песнями по домам. И по дороге так задушевно мелодии выводят, что чёрта аж завидки берут.
Вот, бывало, брякает чёрт в аду клавишами своего чертенячьего клавесина. Чёртов клавесин, братцы, это такой адский инструмент специально созданный чтоб досаждать грешникам. Его молоточки не по струнам лупят, как это происходит в обычном инструменте, а чешут грешникам пятки. Естественно, грешники от щекотки повизгивают. Только всё не в такт повизгивают. Всё не гармонично, как-то. Фальшивят нещадно, грешные души и оттого у чёрта в зубах оскомина заводится. Тогда для утешения, нечистая сила обвязывает от зубной боли лицо компрессом и кидается к перископу, чтоб на мир земной посмотреть. И что она, нечистая сила, там видит и слышит в своём перископе? Как весёлые бабы возвращаются с красивыми песнями по домам, вот что она, сила эта нечистая, видит и слышит.
Виновата ли я, виновата ли я
Когда пела ему про любовь! – забирают бабы, и ни одного фальшивого словечка…
- Эх! Вот ведь как надо! – восклицает черт, поворачиваясь к притихшим грешникам.
И однажды случилось, или иными словами, произошло - в очередной раз, раздосадованный бабьими песнями чёрт, решил положить окончательный конец бабьему песенному безобразию. И выдумал он вот такую каверзу. Нашел слабое место… И в чем оно, а в том, что уж больно бабы бесшабашны! Вредности в них маловато что ли, или жадности? Или того и другого сразу? И послал черт одному мужику специального закала бабу. Выбрала нечистая сила, бобылька Егорку, и на тебе, не успел тот оглянуться, как обнаруживает в своей кровати женщину. Ляпнулася, аж одеялко к потолку подлетело и уже спит.
«Следовательно, жена, - подумал проснувшийся Егорка, - кому же еще сюда ляпаться…»
Вот кот у Егорки проживал по имени Бармалейка, знаменитый тем, что был в два раза поперек морды шире, даже если считать его толщину вместе с усами и хвостом. Так вот, чёрт жену послал Егорке, во первых, шире самого раскормленного кота, во вторых, такая её нежность кожи в глаза Егорке бросилась, что Егорка наш как-то даже оробел. И попятился из спаленки. Прикрыл плотнее дверь, чтоб супружнин сон не нарушить и стал хозяйство приводить в порядок, чтоб, следовательно, когда жена проснется, был у Егорки во всем полный аллюр. В смысле ажур! А Бармалейка, естественно, ему помогает.
Бельишко они стремительно простирнули, полы подтерли, с полок-кладовок на стол варенья разные, соленья мечут, а тут как раз Егоркина жена проснулася и из спаленки вышла. Ну, кот по линейке "смирно" и ей честь отдает. Егорка промаршировал к столу и приглашает жену откушать. Однако баба Егорке досталась не простая.
" - Увольте, Егор Тимофеевич от вашей еды. Может это замыливание глаз, - говорит, - Хочу для начала, прежде чем стать вашей навек, хозяйство ваше оглядеть. Какие такие достатки у вас. Или может чего не хватает по сравнению с другими мужчинами? А?"
" - Всего по сравнению!" - испугался Егорка, не подозревавший на этот момент времени, о странных поворотах внутри женского характера. Да и то, откуда ему было подозревать, холостяку от рождения, о таких тонкостях?
Пошла Егоркина жена по подворью хозяйство смотреть и осталася очень довольна. Куры приветливо делают ей на книксен. Поросята в улыбках застыли, будто в чайных розочках фарфоровая агитация. Хвостиками и так и эдак и просто черт те что выкобенивают. Не оторви глаз. Коровка вежливо приветствует;
- Жирность парного молока сто один процент!
Все здоровы и упитаны и стремятся доставить удовольствие хозяйке. Бармалейка почетным эскортом позади следует, чтоб хозяйка, значит, не ступила ножкой своей куда не следует, если на дороге попадется что не следует...
Огляделась баба - вроде всё у Егорки есть, но тут её взор через забор на улицу нечаянно бросился. А там как раз чужие мужики мечутся. Кто воду с колодца на коромысле тащит, кто сено на возу сопровождает, кто просто по своим делам на тракторе шляется...
- Ах! - взялася за сердце Егоркина жена.
Егорка и Бармалейка во фронт - что такое извольте значит ваше "Ах"?
- Как же так? - Егоркина жена пришла в сильное волнение.
Егорка с Бармалейкой переглянулись – чувствуют, сюжет повествования разворачивается в непонятную для них сторону.
- У всех мужиков борода как борода, а это что за крысиный хвостик? Чувствуете разницу? – ухватилася Егоркина жена за Егоркину бороденку.
Ну, Егорка, сдуру и отвечает;
- Нет. Не чувствую.
- Ах, не чувствуете! - воскликнула супружница и как взвизгнет, как хватит Егорку за волоски на его подбородке. Как поддернет. Как... Короче, кабы не сомлевший от таких страстей Бармалейка, что ляпнулся в обморок на ногу Егоркиной хозяйке, то непонятно чем дело бы кончилось. А так, схватилась та за отдавленную ногу и помчалась в избу строить истерику по всем правилам. В смысле красивого припадка.
- У других мужчин борода как борода, а только у моего непостижимое что-то! Без пушистой бороды хозяйство неполное! - доносится из избы, аж ставни хлопают, - Как жить, когда в хозяйстве самого нужного нету?! Самого необходимого?! Говорила мне мама! На кого я лучшие годы?! Что это за жизнь с бородой из трех волосков! У других мужчин их мильон! Три и мильон - чувствуете разницу? - высунулась в окно жена.
- Чувствую! Чувствую! – шарахнулся, наученный горьким опытом Егорка.
Так Егорку посетил неразрешимый вопрос – где взять бороду?
Время движется - жена Егорку бородой пилит. Вернее, её отсутствием. Отощали Егорка с Бармалейкой. С лица сдвинулись внутрь, аж кости наметились от мыслей - как быть, и где, скажите на милость, взять нормальную полноценную бороду?!
Настает Новый Год. Народ гуляет - эх! Музыки, шум, гирлянды разные. Подарки друг другу граждане делают, угощения всякие...
Бармалейка и Егорка с женой за праздничным столом сидят. Всё у них как у людей. Сидят, телевизор слушают. Бармалейка лапами тени разные от лампы на стенку пускает – словом, весело.
Тут Егорка жене колечко протягивает;
- Вам подарок!
- Очаровательно! - примеряет супруга колечко, а сама; - Только, наверное, оно невозможно дорогое?
Испугался Егорка, что жена его за пустые траты денег пилить станет и отвечает;
- Это не я купил, это Дед Мороз вам принес! И Бармалейке тоже принес!
Сказал Егорка и протягивает коту мельхиоровую мышеловку украшенную гравировкой "Вовек и прочее. Твой Егорий". Но жене надпись читать недосуг, потому как она незаметно от всех, ружьишко из угла потянула. Это ей казалось, что незаметно, а у Бармалейки и Егорки от этого замаскированного движения челюсти отпали. Кот опять стал обморочные признаки подавать, но Егор его под столом ногой пихает - держись, милое животное. И глазами многозначительно коту расщуривается - если бы супружница за растрату денег на кольцо и мышеловку хотела нас застрелить, так не прятала бы ружье за спиной. А сразу застрелила бы! Бармалейка на это Егору глазами показывает - с её жадины станется!
Неся на лице улыбку, а ружьё за спиной, супружница вышмыгнула из дома, как бы по нужде и тут Бармалейка не выдержал.
- Господи! Какие нервы нужно иметь! - воскликнул он и хвать ножницы с полки.
- Нет! - брякнулся Егорка на колени, - Только не это! Не зарежешься - покалечишься, за одни расходы на лекарства жена меня со свету сживет!
- Что вы, в самом деле, как этот? - стукнул два раза Бармалейка гулко себя по лбу ножницами бац! бац! и в ответ две бутылки шампанского на столе пробками в потолок хлоп! хлоп! а во дворе раздались оглушительные выстрелы - раз, два! Вот такой эффект потрясения!
- Страсти господние! - закричал Бармалейка и чик, чик, чик ножничками. По полоскам на своем теле. Чтоб мех однотонный.
Увидел это Егорка, как хватит открытую бутылку шампанского со стола, и выпил всю из горлышка. А пока он пил, кот состриженные с себя волосья в мед обмакнул и к Егоркиному подбородку ловко приляпил. И получилась натуральная борода. Егорка за бороду схватился, не знает как на этот экспромтный демарш реагировать. Потом говорит;
- Ладно, скажу жене что Дед Мороз бороду мне принес в подарок! Иного не остается. Пусть примет за праздничную шутку.
И в этот момент входит с улицы Егоркина жена и в картинной позе, еще не замечая Егоркиной «бороды», с порога, не прикрывши за собой дверь, заявляет;
- Какое несчастье! Горе какое! Подарков вам не будет – только что на моих глазах Дед Мороз у нас во дворе застрелился. Два выстрела в упор. Точно в сердце навылет. Вот вещественное доказательство, - и протягивает ружье, - У нас спёр ружьишко, дедушка, когда вам подарки приносил.
Это Егоркина жена придумала, чтоб на новогодние подарки для кота и Егорки не разоряться. Вот какая злыдня жадная. И тут она увидела «бороду» Егоркину, уставилась на неё, глазам поверить не может…
- Не может этого быть... чтоб Дед Мороз застрелился… – прошептал потрясенный Егорка, на которого хмель уже произвел свое неотвратимое действие.
А Бармалейка на это;
- Еще как может! – и Егоркиной супружнице, - Действительно, только вы во двор выбежали, как влетает Дед Мороз. Срывает с себя бороду, и нашему Егору на лицо прицепил. И говорит, не могу смотреть страдания ваши семейные без слез. Потом схватил ружье, выбежал во двор и... И вот полюбуйтесь...
И Бармалейка небрежно показал хозяйке свою, поврежденную ножницами, шкуру; –– Когда Дед Мороз стрелялся… Обратите внимание, шрапнель прошла по касательной каким-то рикошетом –– я чудом уцелел.
И тут окончательно захмелевший с шампанского Егор, вспылил и как крикнет;
- Что?! Из-за меня Дед Мороз застрелился?! Из-за этой мочалки волосатой, бороды! Извольте, сударыня! –– срывает с себя бороду и кидает её супружнице. Ну, естественно, "бороду" сквозняком в раскрытую дверь и выдуло. А на дворе ветер. Поземка. Подхватил ветер клок Бармалейкиной шерсти и понес за околицу.
Тут супружница как всхлипнет; - Не позволю хозяйство на ветер! – и бросилась вдогонку за бородой... От жадности забыла, что сама про Деда Мороза авантюру изобразила. А Егорка с Бармалейкой сели за стол и за головы держатся.
Попробуй догнать клок кошачьей шерсти, когда тот летит по ветру. Однако же супружница Егоркина пробует. Жалко ей терять добро, о котором столько мечталось. Бежит баба по заснеженному полю, под ноги не смотрит. И вдруг хлобысь! Зацепилась ногой за некий предмет, странной формы, выторкнувшийся из под снега на краю обрыва.
Конечно, откуда было Егоркиной супружнице знать, что это чёрт опять свой перископ из ада выставил и на мир земной пялится. Да верно не вовремя высунулась чертеняка. Потому что увидела нечистая сила в окуляре, только какую-то здоровенную пятку или рожу и тут же разверзлась над нею темнота. Грешники в аду притихли – не каждый день видишь валяющегося на полу бессознательного черта…
А как получилось? Запнулась на бегу Егоркина супружница за торчащий из снега перископ и тот другим своим концом врезал черту промеж глаз. Женщина, естественно, с обрыва кувырк! И пробив с размаха дно оврага, очутилась в аду быстрее, чем я это вам тут рассказываю.
Оклемавшийся чёрт и оклемавшаяся баба расселись на полу преисподней и медленно в сознание своё приходят. Осознают, так сказать, новую реальность. И тут баба, разглядев наконец бородатую чертячью рожу, как крикнет;
- Ага! Так вот где она моя борода!
И как вцепится чёрту в бороду. И как давай отрывать. Чёрт от бабы удирать; казаны копытцами сшибает, клавесин набок опрокинул… Грешники от испуга блеют и такой тарарам в аду поднялся, что Святой Петр, дремавший на небесах на завалинке чистилища, проснулся, обеспокоился и в пароходный раструб как рявкнет;
- Аллё, в машинном отделении! Прекратить немедленно безобразие!
А в ответ ему из раструба бабьим голосом как визгнет;
- Дядя Петя, скажите нехай черт бороду отдаст!
Бегает чёрт по аду от Егоркиной супружницы и думает; "Сам, сам виноват! Зачем такую холеру Егорке в жены подсунул?! Не иначе бес меня попутал… То есть, сам я себя запутал!»
А тем временем, Бармалейка и Егорка за столом праздничным сидят и еще непонятно им, радоваться или печалиться, оттого что баба исчезла. Сидят и наслаждаются тишиной, когда вдруг входная дверь скрипнула и тихонько приоткрылась. Глянули Бармалейка и Егорка и обмерли - стоит на пороге чёрт. Да весь какой–то подержанный - от бороды три волосинки, рога набекрень, на голове шишак, хвост узлом военно-морским завязан, под одним глазом «фонарь», а другой растерянно бегает по сторонам, будто ищет пощады.
- Здрасте… - черт им.
- И вам не болеть, - в два голоса наши домочадцы.
- Вот что... - чёрт смущенно повозюкал копытом по половику, - Ты это... бабу это, свою… обратно забирай.
- Снова?! - опешил Егорка.
- Опять?! – покачнулся на ногах Бармалейка.
- За это не беспокойся, - заторопился, засуетился чёрт, прикладывая сосульку к шишаку на лбу, - Мы там посовещались… - черт поднял свой единственный глаз к небу, – …и пришли к выводу. Все будет по другому! Это абсолютно! Сам не возражает.
- Ну, тогда ладно, - нехотя согласился Егорка… - Если Сам дает добро!
- Это ж уму непостижимо, какие нервы надо иметь… - прошептал кот Бармалейка, усаживаясь на лавку, - …когда имеешь дело с женщинами.
И Егорка принял в объятия свою жену. Все ж таки, кроме характера, у неё были другие разные достоинства…
И вот с тех пор, братцы, в мире земном все переменилось. Теперь уже бабы бегают по хозяйству, за водой, да за хлебом, а мужчины с друзьями домино зашибает. А когда надоест им домино, выпьют они бражки, и с песнями идут домой. Оно, конечно, мужик не так красиво поёт песни, как раньше бывало бабы пели, зато все при своих бородах…
И за то черту спасибо!
Александр Папченко 2006 год
