Сказки

Друзья! В случае публикации в сети этого материала, активная ссылка на сайт: papchenko.ru обязательна! Администрация сайта.

Александр Папченко

Аленка появилась как всегда бесшумно. Виновато посапывая, она несколько раз прокатилась за спиной работающего Леся, пытаясь привлечь к себе внимание. Плутовская улыбка на ее лице лучше всяких слов говорила, что работать Лесю сегодня больше не дадут. И он сдался на милость победителя - отодвинул на край стола стопку исписанной бумаги, и потянувшись, отхлебнул из громадной чашки чая. Отхлебнул чая и облокотился о подоконник. Оранжевые пятна от заходящего солнца упали на его лицо, отчего оно враз стало бронзовым и каким-то чуть незнакомым. Словно вот вернулся из дальних странствий славный родной человек, безжалостно обветренный и прокопченный дымами костров. И нос вроде тот, ан  нет, вот складка новая, и глаза как будто те же, да не те. Или просто морщин прибавилось у переносицы... И ты смотришь, и узнаешь, и не узнаешь.

Так сейчас Аленка смотрела на Леся, а Лесь смотрел в окно, и в комнате было тихо-тихо. Мириады невесомых пылинок плясали в солнечных  лучах и уже больше не хотелось шевелиться, чтоб ни звуком, ни даже дыханием, не разрушить эту волшебную тишину.

- Па, ты думаешь о чем? - наконец спросила Аленка.

- Да вот... солнце садится, - шепотом ответил Лесь.

- Ложится...- поправила его шепотом Аленка.

- Ложится, - согласился Лесь.

- Куда?

- За леса, за луга.

- И за моря?

- И за моря...

- Да, - вздохнула печально Аленка, - и никогда не ляжет.

- Почему это? - оторвался Лесь от подоконника.

- Так земля ведь круглая.

- Рациональная... Это же ведь только так говорится...

- Что солнце встает и ложится?

Вдруг все растворилось вокруг. Вначале исчез потолок, затем стены и  пол. Последними растаяли большие напольные часы.

- Это ты? - спросил Лесь.

- Я, - ответила просто Аленка.

- Могла бы пол оставить.

- Зачем?

- Действительно...

- А мама не узнает, - быстро проговорила Аленка, внимательно наблюдая  за лицом Леся. - В конце концов, мы же с тобой взрослые люди. Правда?

- Взрослые-то взрослые...

- Ну па-а-а... Конечно мы ей расскажем, но только после? Хорошо?

- Ну, ладно, - согласился Лесь с сомнением в голосе.

И они полетели. Медленно поплыли над самой землей. Слабый, в этот вечерний час, ветер нес, покачивая, две серебристые пушинки над пшеничным полем.

Или не серебристые, но это все равно... Так они плыли над пшеничным  морем, а им вслед бежали пологие пшеничные волны. Их гребни о тихим шорохом затухали и вновь вспыхивали далеко впереди и катились-катились, может быть даже к самому солнцу, наполовину окунувшемуся за край земли. То колоски поудобнее укладывались на ночь... И кроме этого тихого шороха, да еще одинокого перепелиного "подь-полоть, подь-полоть", безмолвие царило над землей. И покой.

- А мы их догоним... - Аленка бросилась к волне, и, распахнув руки, ухватила волшебный мерцающий свет. Но тот испугавшись, ловко выскользнул из Аленкиных объятий и вспыхнул вновь, но уже далеко-далеко впереди.

- Дорога,- прошептала Аленка.

Действительно - поле разрезала дорога. Обыкновенная, проселочная.

Вытянув руку, Аленка, принялась пальцем чертить на ней полосу. Тогда спасаясь от безжалостного Аленкиного пальца, дорога вдруг нырнула в неизвестно откуда  взявшийся лес. И побыстрее распалась на десятки маленьких, поросших мятликом и разным бурьяном, дорожек. Или не дорожек, а тропинок, но это все равно...

- Какая недотрога, - обиделась было Аленка на дорогу, но тут же забыла о ней, так все таинственно было вокруг. Устоявшиеся запахи прелой листвы и смолистый сосновый дух, окутали Аленку и Леся с головы до ног, словно они окунулись в другой таинственный мир. И тишина здесь была своя особенная, какая-то загадочная. Может быть от того, что стволы деревьев и листва сузили пространство, не позволяя видеть что делается там, за ними. А что-то делалось, потому что, время от времени, оттуда, из глубины леса, доносились неизвестно кому принадлежащие шорохи, какое-то попискивание и даже будто чьи-то шаги. К тому же, здесь, внизу, -  уже почти совсем стемнело, и лишь запрокинув голову, можно было видеть золотящиеся верхушки берез и сосен.

Однако что это? Впереди в колючих зарослях малины кто-то сидел. Сидел и шевелил ушами. Вот так дела...

- Кто это? - шепотом спросила Аленка.

Лесь пожал плечами и на всякий случай спрятался за ближайшую сосну.

- И молчит..

- Молчит, - выдохнул Лесь, осторожно выглядывая из-за ствола.

- Это... волк?

- M-м-м... Нет. He похоже. Скорее медведь... - предположил Лесь.

- Ага медведь! - фыркнула Аленка, - Да ты посмотри какие у медведя длинные уши. Тоже мне медведь. Ну? Подумай. Это... за... за... За-яц!

- Не может быть. Откуда здесь зайцы? 3айцы ведь в Африке. Охотятся на этих... на сусликов. Носят детишек в сумках...

Пo мере того как Лесь описывал зайца, у Аленки округлялись глаза. Казалось еще вот-вот и они выпадут, и блестящие, словно росинки, затеряются в траве.

- Ну, па... Ну...- от возмущения Аленка долго не могла подобрать слов, -  Ты все перепутал. Это кенгуру носят своих детишек...- Аленка вдруг запнулась, и пристально вгляделась в лицо Лесю. - Да ты опять шутишь! Шутишь? Ну, хочешь, хочешь, я сейчас подойду и поглажу его? Хочешь? Подойду и поглажу.

Лесь растерянно огляделся и начал медленно сползать по стволу сосны вниз.

- Аленка, не делай этого .Я не переживу. От страха. Вот уже не пережил. Все. Я умер, - с этими словами Лесь отцепился от ствола и вытянулся в воздухе, раскинув руки и состроив печальную мину на лице.

- Ага, люди не умирают, - забыв про зайца, Аленка подлетела к Лесю и  бесцеремонно потянула его за ногу.

- Умирают, еще как умирают...- проворчал "мертвый" Лесь, и для убедительности закрыл глаза.

- Ax, так! - нахмурилась Аленка, - Значит, умирают?! Ему, бедненькому, наверное просто спать захотелось. Вот он и разлегся. Засоня!

- Кто это засоня?! - вскочил Лесь, но Аленки уже не было.

Она стремительно уносилась вверх. Вспыхнув на солнце серебристой искоркой, она тут же растворилась в небесной синеве.

- Все равно, все равно, все равно...- Лесь  потерянно огляделся и, заметив задремавшего зайца, неожиданно зло швырнул в него шишкой. - Кыш, собака!!

Заяц взмыл в воздух и исчез, словно его и не было никогда. Еще какое-то время Лесь стоял неподвижно, прислушиваясь к чему то, затем встряхнувшись, медленно заскользил вверх.

Слившись с полем, растворился лес. На этой высоте, куда не залетали понапрасну птицы, еще вовсю светило солнце, а горизонт был чист и ясен. И лишь неподалеку от Леся расположилась маленькая тучка-облачко. Приблизившись к ней, Лесь проговорил, ни к кому не обращаясь:

- Если на всем таком большом - огромном небе всего одна маленькая  тучка, то вот загадка-вопрос - где же мне искать непослушную дочь мою? А?

А из облака раздалось:

"Я Тучка, Тучка, Тучка,
А вовсе не медведь,
Ах, как приятно Тучке
По небу лететь!

Ах, в синем-синем небе
Порядок и уют -
Поэтому все Тучки
Так весело поют!"

- У Винни Пуха не было мамы...- заметил Лесь, - поэтому хоть он иногда  и не вовремя возвращался домой, ему за это... Да. Ничего ему не было за это.

- Нам уже пора? Да? - вынырнула из облака Аленка.

- Почти да.

И они , взявшись за руки, начали тихо скользить вниз...

- А я знаю почему ты умер, - вдруг сказала Аленка. - Ну там, в лесу.

- Почему? - после некоторой паузы спросил Лесь.

- Просто ты не хотел, чтоб я шагала по земле. Да?

- Да...

- А я знаю почему ты не хотел, чтоб я...

- Почему? - прервал ее Лесь.

- А потому... Трава живая, - задумчиво проговорила Аленка, - и если на  нее наступать... ей же больно будет.

- Будет, - согласился Лесь.

А там внизу, у земли, солнце уже село. И дали стали синими, и в этой синеве нет-нет да и вспыхнет огонек, и понять невозможно, то ли это  звезда взошла в озере, то ли это костер, или окно дома. А вот если это костер, так у него лежит кто-то, и может быть не спит. Конечно не спит.  Лежит он запрокинув голову и смотрит в небо. А если не у этого костра,  то вон у того обязательно греется какой-нибудь охотник или путешественник... Лежит он и смотрит в небо. В небо, по которому летят две маленькие серебристые звездочки. Приятно ему слышать, как потрескивают сучья в костре, приятно думать, что земля вся насквозь живая и теплая... А над самым
лицом лежащего, на шершавом острие травинки, переливается росинка. И в ней отражается и небо, и костер, и две серебристые звездочки в небе мерцают. И этот человек, конечно, счастливый...

Две серебристые звездочки скользнули за горизонт и исчезли, но земля ведь круглая...

Лесь взял уснувшую Аленку из    к р е с л а  -  к а т а л к и   и осторожно переложил ее в постель. Укрыл одеялом и подойдя к окну распахнул створки рамы.

Мама где-то задержалась на работе. Вдалеке простучали колеса поезда. В комнату, на свет лампы, летели ночные бабочки и разные мотыльки. И бились о стекло абажура. Наступала ночь. В полях протяжно покрикивал перепел, замученный бессонницей. А может быть просто потерял свою прекрасную перепелиху в густосплетении трав, и никак ему не сыскать  ее в такой кромешной темноте.

Лесь поднял голову - по небу летели две маленькие серебристые звездочки. Они нарочно летели так медленно, для того, чтоб всякий самый неповоротливый успел бы загадать свое желание.

Декабрь 1988 года.